Имбирь (для конкурса "Свой план")

Январь 1880, Петербург, секретный (не для тайной полиции) штаб сопротивления, он же ставка «Народной воли».

Довольно просторная полутёмная комната, в углу стоит пианино. Сидящий за инструментом революционер (бородатый) периодически нажимает на клавишу «ля» второй октавы, каждый раз грустно вздыхая. В центре комнаты за столом сидят мужчина (бородатый) и женщина, последняя курит сигарету за сигаретой. Каждый раз, когда она чиркает спичкой, мужчина вздрагивает и крестится. У единственного окна стоит ещё один народоволец (бородатый, но не как первые два), грустно смотрит вдаль - возможно, думает о России. На диванчике рядом с пианино сидит суровый на вид мужчина (тоже бородатый), что-то напряжённо обдумывает. Атмосфера суровая, революционная. На столе стоит самовар (в рассказе роли играть не будет).

Пианист, задержав палец на клавише, вздыхает чуть громче прежнего. Андрей Иванович Желябов (а это именно он) с грустью думает о том, что царь прямо таки неуязвим и что вся эта затея с убийством начинает походить на какой-то фарс. Само собой, озвучить это он не может, так как не пристало авторитету подрывать и без того низкую мораль товарищей.

Вздохнув ещё раз, Желябов отогнал от себя неприятные мысли и громко сказал вслух:

- Ну что, товарищи, в итоге будем делать?

- А чёрт его знает, Андрей Иванович, - ответил сидевший на диване Александр Дмитриевич Михайлов (подпольная кличка - «Дворник»). - Я предлагаю всё же стрелять! Пуля, конечно, дура, но всё же...

- Ты от своей пули умом недалеко ушёл, - резко бросила Софья Перовская. - За три попытки не настрелялся ещё? С вашей удачей можно Александру хоть к голове пистолет представить — он вам только в лицо рассмеётся.

- Мхмхм, с-с-согласен, нужно что-то пон-н-надёжнее, - слегка заикаясь, поддержал Софью сидевший с ней рядом Кибальчич. - Б-б-берём взрывчатки побольше ии!..

Стоявший у окна не-настолько-бородатый революционер поначалу просто прислушивался к разговору, но тут возмутился и решал вмешаться:

- Это что же получается такое?! Я, аки раб на галерах, с сентября вкалываю на ремонтных работах, «готовя акт возмездия», а у вас, аспидов, даже плана никакого ещё нет?!

- Степан, не шуми! - строго осадил его Желябов. - Тем не менее, товарищ Халтурин в чём-то прав — зачем было вообще его туда отправлять, Софья?

- На всякий случай. На западе это зовётся «спящий агент». До поры до времени дремлет, а потом жалит, как пчела.

- Мастера конспирации за работой, я погляжу, - едко ответил Михайлов (подпольная кличка - «Иван Васильевич), который сам являлся самым что ни на есть мастером. Никто не знал, как его будут звать на следующий день. - А если возможности «ужалить» ему так и не представится?

- От этого эффект неожиданности лишь возрастёт! - с энтузиазмом возразила Софья. - Представьте, ведь столько раз мог ударить — и не ударил! Ну и кто после этого будет от него ожидать чего-то опасного, а?! То-то же!

- Я, конечно, на мозговой центр тут не претендую и консерваториев не заканчивал, но вкалываю-то изо дня в день тут один, а от вас, интеллигентов, требовалось лишь составить ПЛАН! - всё громче возмущался обманутый товарищами Халтурин.

- П-п-попрошу всех успокоиться! Я уже в-в-всё рассчитал, нам нужно в-в-всего-то пронести во дворец к-к-килограмм пятьдесят взрывчатки...

- Пятьдесят?! Зачем же так много? - удивлённо спросил Желябов. Он привык к тому, что Кибальчич, бывший признанным специалистом по взрывчатке, создавал компактные и относительно надёжные бомбы. Надёжность достигала практически пятидесяти процентов — они либо работали, либо нет. Иногда бомбы срабатывали даже в нужное время.

- Т-т-тяжело рассчитать местонахождение царя и его с-с-семьи, дворец большой. А такое количество взрывчатки разом п-п-положит конец царизму... ну и и-и-исторически сложившемуся облику Петербурга. Но н-н-ничего не поделаешь, террор требует жертв. С-с-собственно, только их и требует.

Всё то время, пока Кибальчич говорил, Михайлов (подпольная кличка - «Безменов) не сводил с него взгляда, в котором читалось одновременно искреннее, незамутнённое желание задушить его на месте и какое-то даже восхищение отстранённостью изобретателя. Сменив положение на диване на более удобное, мастер конспирации поддел специалиста по взрывчатке:

- Мы уже как-то воспользовались вашими сверхточными расчётами в той затее с подрывом поезда. Не спорю, багаж был в ужасе от такого акта террора. Или, быть может, подвох состоял в том, что царя должно было убить пролетающим мимо горящим чемоданом?

- П-п-попрошу не задирать, как бы вас т-т-там ни звали в этот раз! Так вот, к вопросу о взрывчатке - Степан, вы с-с-с-сможете пронести такое количество в карманах приблизительно тысяч за десять ходок, п-п-пустяк-то какой. Если накроют — с-с-скажите что несёте муку в брикетах детям, н-н-например...

Все замолчали и призадумались. Халтурин постепенно начинал понимать, с кем связался, но всё же решил сделать ещё одну, последнюю ставку на силу ума русской интеллигенции. Раз в год и палка стреляет.

Софья, докурив очередную сигарету, хотела было предложить взорвать царя, когда тот будет ехать, например, в карете, причём можно было бы использовать две или даже три бомбы, дабы замысел наверняка удался, но потом отбросила этот вариант как заведомо ненужный и сложный. Её не покидало ощущение того, что затея с подрывом дворца силами ремонтного рабочего, несомненно, окажется успешной. «Спящие агенты» не подводят, как всем известно. Это один из непоколебимых законов мира, наравне с «Земля круглая» и «Англия всегда будет великой морской державой». А непоколебимые законы отличаются тем, что их нельзя так просто поколебать.

Михайлов (подпольная кличка - «Пётр Иванович») думал о том, что нужно бежать прочь от столь успешных товарищей или тренироваться в актах террора меньшего масштаба. Ну, к примеру, городового дубинкой сзади стукнуть или там поезд с мясом для царского стола пустить под откос, а мясо злостно употребить.

Кибальчич думал о России в целом и ни о чём в частности.

Желябов же думал о том, что думать поздно, надо действовать, для чего решил взбодрить товарищей вдохновляющей речью:

- Доколе? Мы сидим тут в страхе, как жалкие звери, боимся даже подумать о том, что же нам предпринять! Безумная удача царя выбила нас из колеи, сковала наши разумы страхом неудачи... Мы боимся, что после следующей неудачи окажемся в опозорены... обесчещены...дисх...

На Желябова что-то нашло, стоило ему сказать «опозорены». Перед глазами революционера проносились странные видения, картины какой-то несуществующей реальности. Перемещение в пространстве... гигантские крысы, подчиняющиеся воле человека... мгновенно сгорающие в тёмном огне люди... странная стальная маска... маленький, но мощный арбалет (а вот это надо будет попробовать на практике)... порыв контролируемого ветра, сбрасывающий человека с крыши...

Андрей Иванович почувствовал в себе какую-то новую силу, что-то начало переполнять его, прямо как чашу терпения трудового народа. Теперь он знал, как сделать так, чтобы их план удался, знал, как правильно применить свою новую силу. И, ни секунды не сомневаясь, Желябов вскочил из-за пианино, схватил самовар (я солгал) и что есть силы огрел им Халтурина. Вспышка странной энергии ослепила всех в комнате...

Первой опомнилась Перовская:

- Дерзко, феерично, неожиданно. За такое представление хочется апплодировать. Но скажите, Андрей Иванович, зачем? У Халтурина и так жизнь не сахар, а тут ещё вы со своими эксцентричными выходками.

- Спокойно, Софья, всё под контролем, я только что обеспечил гарантированный успех в нашем деле. И не надо смотреть на меня, как на безумца, у меня есть абсолютно разумное и логичное объяснение моему поступку, но не буду отнимать ваше время и скажу лишь что медь — хороший проводник... что бы это ни значило. В общем, не важно. Намного важнее тот факт, что теперь товарищ Халтурин владеет силами, намного превосходящими ваше воображение. Он может перемещаться в пространстве, контролировать крыс, управлять ветром, прыгать с любой высоты, сжигать людей на месте... в общем, провалить мы теперь это дело не сможем ну никак.

При слове «никак» Халтурин вдруг с хлопком переместился в противоположный угол комнаты, чем сразу развеял все возникшие у представителей «Народной воли» сомнения в душевном здоровье Желябова. По крайней мере ту часть сомнений, которая возникла конкретно в этот день. Окрылённые внезапным подкреплением, революционеры принялись обдумывать новый план. Слово взяла Перовская:

- Раз уж мы уже пробрались во дворец, предлагаю действовать оттуда. Халтурин теперь может просто переместиться к царю, заколоть того и банально убежать от преследователей...

- П-п-пф, что за б-б-безумие!

- Ну, или он может сжечь царя на месте...

- Н-н-нет, это глупый план и н-н-ни за что не сработает, н-н-нужно заставить крыс принести туда запланированное к-к-количество взрывчатки. М-м-можно даже сшить им небольшие портфельчики, ч-ч-чтобы им было удобнее нести...

- У вас одна идея лучше другой, маэстро подрывного дела, - грубо прервал Кибальчича конспиратор Михайлов (подпольная кличка - «Стакан»), - я не настолько предан делу революции, чтобы шить портфели на крыс. Мы не можем строить всё вокруг новоприобретённых способностей Халтурина, а то вдруг откажут в самый неподходящий момент? В общем, слушайте сюда...

После целой ночи споров, криков и тонны выкуренных Перовской сигарет заговорщики пришли к согласию. Хитрый план Кибальчича с цепной реакцией при помощи порыва ветра, сложной системы весов и «п-п-пары десятков киллограм взрывчатки» был отклонён сразу. Над вариантом Михайлова «просто прыгнуть поближе и расстрелять» все лишь посмеялись (сами не зная, почему). Принят же был совместный план Перовской и Желябова — осторожно пронести взрывчатку (в намного более скромном, нежели в планах Кибальчича, количестве) в подвал, где проживал на правах рабочего Халтурин, после чего подорвать её в тот момент, когда вся царская семья будет где-нибудь неподалёку. Горящий запал же для взрывчатки должна была пронести в зубах контролируемая им крыса, пробежав через им же приоткрытое окно на кухне. Приоткрыть он его должен был, само собой, порывом ветра. План, как в итоге все согласились, был прост и эффективен, без ненужных сложностей.

5 февраля 1880, Зимний дворец.

Вся комнатушка Степана Халтурина была заставлена мешками, бочками, коробками, пакетами и портфелями с динамитом. Всё это было доставлено с помощью крыс, телепортации и глубоких карманов народовольца. Революционер спал по ночам крайне беспокойно, постоянно обдумывая тот факт, что если кому-то захочется вдруг покурить в радиусе десяти метров от комнаты, то его, Степана, останки уже через пару секунд пролетят над московским Кремлём, знаменуя начало новой эпохи. Эпохи без Зимнего дворца и товарища Халтурина, но по-прежнему с царём. Поэтому иногда Степан просто лежал и тихонько молился, чтобы царь поскорее решил отобедать в Зимнем.

Как-то раз в январе революционер даже повстречал Александра (усат, но не бородат) во время выполнения работ, но вместо приведения в исполнение плана здесь и сейчас просто глубоко поклонился царю-батюшке (ибо что же, зря все эти дни динамит таскал?). Последний осмотрел отреставрированную комнату и добро, по-отечески пошутил:

- Эх, красиво ты, Степан, всё тут сделал. Было бы обидно, если бы какой-нибудь дурак-революционер решил, например, взорвать наше царское величество вместе со всем дворцом, не находишь? Столько работы бы зря пропало!

У Халтурина потемнело в глазах при словах царя, а земля ушла из под ног, так что революционеру пришлось тут же сесть, схватившись за сердце.

- Что такое, Степан? - удивлённо поинтересовался Александр. - Так разволновался за жизнь дорогого царя? Вроде даже седых волос прибавилось..Ты не бойся, это я так шучу. Мы, особы королевских кровей, любим хорошую шутку.

И, посмеиваясь, остроумный монарх покинул подвал.

Халтурин не знал, почему он вдруг вспомнил эту встречу, но сегодня всё должно было решиться. Благодаря донесениям агентуры стало известно не только то, что царь ест каждый день, но также то, что ест он три раза в день и с семьёй. Бесценная информация так бы и не нашла применения, но, к счастью, информатор также сообщил, что конкретно пятого февраля вся семья соберётся в столовой прямо над комнатой Степана, так что останется лишь действовать согласно плану...

Это была катастрофа. Сначала Степан с удивлением обнаружил, что найти крысу в царском дворце не так уж просто, после чего провёл минут двадцать в самых грязных канавах, какие только смог найти в Петербурге. Найденная в итоге крыса по размерам соперничать могла с хорошей собакой, но придираться уже было некогда.

Затем призванный Халтуриным ветер оказался слишком силён, из-за чего стекло разлетелось вдребезги, что вызвало настоящий переполох на кухне в разгар приготовления царского обеда. Выждав, тем не менее, нужное время (обед должен был начаться в шесть часов) Степан взял своего крысотавра под контроль и, дав ему в зубы горящий запал, отправил на геройское задание. К сожалению, революционеры не учли тот факт, что стандартная питерская крыса ничуть не уступает, а то и превосходит их в интеллектуальном плане, а также что инстинкт самосохранения начисто перекрывает все возможные самоубийственные команды. Крыса, пробежав метров двадцать по коридорам дворца, остановилась, удивлённо выплюнула тлеющий фитиль и побежала в ближайшую кладовую. Несознательное животное не понимало важности плана для дела революции и будущего России...

...Печальный Халтурин вот уже час сидел в своей комнатушке, всхлипывая и периодически доставая из кармана огниво. Раз двадцать он хотел высечь огонь и прервать свои страдания (а также ветвь Романовых), но инстинкт самосохранения, уже нанёсший сегодня предательский удар, каждый раз останавливал Степана. Он не знал, сколько минут, часов, дней, лет просидел он в тёмном подвале в окружении десятков килограмм динамита, но вскоре снаружи начали раздаваться громкие голоса и топот множества ног. Халтурин прислушался — многие кричали, часто повторяли слово «шок», «царь» и «аллергия»...

Ночь 5 февраля 1880 года, конспиративная квартира «Народной воли».

- Ну что же, товарищи, разрешите вас поздравить с успешным завершением нашей задачи! - громко вещал Желябов. - Царь мёртв, теперь это точно известно. Как оказалось, у Александра была острейшая аллергия на заграничную приправу — "инбирь" или "имбирь", кто его разберёт... Не знаю, как этот "имбирь" попал в царский суп, выбитое ли окно послужило тут причиной, последовавшая за ним паника или же гигантская крыса, не суть, важен тут результат. Главное теперь будет убедить потомков, что в этом и состоял изначально наш план, а то как-то несолидно получилось...